Перекрёстки времени[СИ] - Марина Казанцева

Дивоярец умолк, лёг на спину и стал смотреть на звёзды. Ксиндара промолчал, не стал говорить, спрашивать и утешать.

Сон, как всегда, пришёл внезапно, сон о Бесконечной Дороге. Снова дивоярец идёт вдоль этого пути по бесплодной и сухой местности, ограниченной горами с двух сторон. Оглянись назад: там исток нескончаемой дороги, прямого, как стрела, пути - идёт он из узкого горла меж двух скал, смыкающихся над ним, как челюсти времени. Посмотреть вперёд - там снова узкое жерло, куда стремятся все, кто идут по нескончаемой дороге. Их много там - мужчин и женщин. Идут они, молчаливы и бесстрастны, с глазами, устремлёнными в тот узкий промежуток, куда утекает вечный путь. Как будто ждут чего-то за этой гранью. И смотрит Лино: впереди всей процессии его мать. Такой он её никогда не видел - красавица из Палермо, рыжая Тереза бледна, как мертвец и худа, как умирающий от голода человек. Дахау, будь он проклят!

- Куда ты идёшь, мама? - позвал он с обочины пути, где стоял.

- Я иду в вечность, - потусторонним голосом, не оборачиваясь на зов, ответила она, и не было в её голосе ни покоя смерти, ни страдания жизни.

Он смотрит далее, ибо процессия проходит мимо него и устремляется в проход меж гор - торжественная, молчаливая. Идут толпы людей, которых он не знает. Но вот среди пешей толпы выделяется одна фигура - некто на белом крылатом жеребце, летит в облёт идущих. Синий плащ вьётся за его плечами, как будто тут, на Бесконечной Дороге есть какой-то ветер. Это обман - ветра нет, но всадник преодолевает пространство, и воздух сопротивляется ему.

Дивоярец знает кого видит: в лазоревых доспехах, в крылатом шлеме мчит мимо рыцарь-лебедь - Лоэнгрин. Мифический персонаж земных легенд, здесь он реален. Жил некогда, много веков назад на Селембрис этот таинственный герой, о происхождении которого пели барды. Одни говорили, что он сын самого Парсифаля, рыцаря Круглого стола. Другие говорили, что принесли его матери девы воздуха, и является он сыном восточного ветра и оттого так неуловим и непостоянен.

- Здравствуй, Лоэнгрин, - говорит Лино всаднику в голубом.

- Здравствуй, Румистэль, - ничему не удивляясь, произносит рыцарь. И быстрый конь его уносит. Дивоярская звезда блеснула на его груди - знак посвящения в магистры небесного города магов.

Смотрит Румистэль дальше и видит приближение второго всадника, на красном коне страшного вида - алые доспехи на воине, высокая шапка с платом, весь он как будто огнём объят. Вот близится, и видны становятся черты его - миндалевидные глаза горят, как пламя, и бронзовое лицо его дышит жаром.

- Здравствуй, Яхонт, - говорит дивоярец.

- Здравствуй, Румистэль, - кивает огненный всадник и уносится к воротам вечности.

Что там, за узкой горной горловиной? Стремится Лино туда, летит по воздуху, но лишь подлетает ближе, как вспыхивает свет и поглощает всё.

Дикая местность, в которой не селятся люди - здесь обитает древнее чудо Селембрис: лесным, чащобным, болотным духам принадлежит эта земля, и страшно тут, как в преддверии преисподней. Край мира, говорят, лежит далее, за неприступными горами - там начинаются владения вечной мглы, там теряет свой ход время и растворяется пространство. Там вход в мир вечной ночи, густая, непроницаемая тьма лимба. Там обитают проклятые души, которым нет прощения за злые деяния их. Лимб - обратный знак вечности - ничто.

Этими мрачными путями едут двое, отважившиеся забраться сюда, где люди не живут. Редкий человек решится проникнуть в это преддверие могильного мрака - здесь легко утратить разум и забыть самого себя - давит, давит что-то, гнетёт к земле. Страшно путнику, и видит он в густом тумане, стелящемся по сухой земле, призраки своих былых неправедных дел. Из живых тварей только воронам тут привольно, оттого летают в небе огромные их стаи и пророчат хриплыми своими голосами беду - только этот шум и нарушает молчание этих земель.

Наганатчима, древние, как сама Селембрис, великаны - ушли в землю, которая не может держать их тяжести. Погружены в почву до подбородков, и бороды их срослись с травой. Обросли сухими лишайниками их шлемы, сомкнутые затылками, как будто так и заснули великаны Наганатчима, охраняя землю. Заснули и окаменели. Нанесло на их макушки ветрами землю, засорило семенами трав. Моховые бороды свисают с ободьев шлемов, как зелёно-седые волосы, и вороны вьют гнёзда в мохнатых бровях навеки уснувших великанов. Но только приложи ухо к земле, задержи дыхание и вслушайся: уловишь долгий, глухой рокот, как будто далёкий вой ветра в диких горах - это дыхание Наганатчимы. Вдох, длящийся века, и выдох - столетия. Холодное дыхание их как будто выносит в воздух мертвенный дух лимба, оттого царит в том краю вечная осень и туманное безмолвие. Но говорят, что скрыто на вершине древних великанов некое сокровище, дающее могущество и власть - вот за чем стремятся в это страшное место иные люди, любители рискнуть. Но даже если кто преодолеет жуткую дорогу, не напугается призраков и умертвий, то ждёт его самое тяжёлое испытание. Взобраться на вершину Наганатчимы сам человек не может, потому что погубят его и сведут с ума страшные видения, и останется он лежать у подножия горы - в корм воронам. Много, много костей вокруг Наганатчимы. Лежат они, ни ветром не обдуваемые, ни дождём не омываемые, пока земля сама не поглотит их.

Кто и когда проточил нору в каменной голове - неведомо. Кто знает, какие чудные существа живут в волшебной стране. Говорят, есть такой ход через ухо спящего великана - прямо на вершину. Там, прямо середь трёх великанских макушек, стоит малый курган, сложенный из камней - с земли его не видать. А под камнями спрятан волшебный кристалл, дающий всё, чего только можно пожелать. Если кто сумеет взойти туда и забрать этот кристалл, тому, говорят, нет ни в чем преграды - любое желание исполнится. Ибо камень этот называется Исполнение Желаний.

Интересный попутчик Лавар Ксиндара - своеобразный ум у него: живой, насмешливый, наблюдательный. Так получилось, что не нашёл он в жизни своего места - беспокойный характер не давал ему осесть на каком-нибудь месте и заняться прибыльным делом. Оставил он отчий дом и ушёл скитаться в поисках приключений. Искал всё какое-то чудо, по его словам - судьбу. А в чем она, эта судьба - не знает. Только он недоучка - выгнали его из младшей школы волшебства. Не пришёлся он по вкусу учителю-дивоярцу. То ли почтительности не хватало, то ли шуточки его надоели, то ли натворил его, а сознаваться не желает. По всему выходило, что изгнание из школы не особенно печалило этого молодого пройдоху - он сам себе с усами, своим умом желает жить, а не прислуживать на скучной дивоярской службе. Это когда ещё до хороших чинов дойдёшь - сколько времени пройдёт! Нет, он не как другие, умнее оказался: не старался показывать свое умение наставнику. А то ведь есть у дивоярцев такое дело: если кто им неугоден, а способностями не обделён, они его могут и лишить таких сил.